Самая сложная работа банка - оценка рисков

Дмитрий Леус: «Грамотная оценка рисков — это основная и самая сложная работа банка»

Розничные банки рискуют по-разному. Одним достаточно нескольких минут, чтобы выдать клиенту дорогой кредит. Другие проверяют заемщиков долго, зато ставки по кредитам у них ниже. Об отношении к рискам, о причинах бурного роста и о планах развития банка «Западный» в интервью порталу Банки.ру рассказал председатель совета директоров кредитной организации Дмитрий ЛЕУС.

— В декабре прошлого года вы выкупили допэмиссию банка на 500 миллионов рублей. В результате капитал банка увеличился в полтора раза — до 1,5 миллиарда. Для чего понадобилось увеличивать размер собственных средств и какие возможности получил «Западный» благодаря этому росту? 

— Любое увеличение капитала — это позитивный фактор для банка, потому что это влечет за собой, во-первых, упрощение соблюдения нормативов ЦБ, во-вторых, дает более широкий простор для деятельности. Например, есть такой норматив Н1 — норматив достаточности капитала, который необходимо соблюдать. И если банк хочет развиваться и увеличивать объем активов, ему нужно увеличивать капитал. При большем объеме капитала кредитная организация может позволить себе большее количество активов и, соответственно, больше заработать.

— Н1, кстати, у вас не очень высокий: на 1 марта он был равен 11,32% при минимально допустимом пороге в 10%. Это для банка является проблемой или нет?

— Смотрите, что такое высокий или не очень высокий норматив Н1. Он рассчитывается по сложной формуле, но если оценивать грубо — это отношение капитала к активам банка. Банк с капиталом 1 миллиард рублей может позволить себе объем активов порядка 10—11 миллиардов и зарабатывать проценты на этих 10 миллиардах размещенных средств. Но, подумайте сами, если у нас есть возможность разместить не 10 миллиардов рублей, а, например, 12 миллиардов, а разница между стоимостью фондирования и доходностью активов — 7% годовых, то на 2 миллиардах рублей мы получаем около 140 миллионов рублей чистого дохода. Поэтому, конечно, мы границу Н1 не нарушаем (этого делать нельзя) и стараемся быть к ней быть ближе. Но все же банк — это бизнес-структура, и ему в первую очередь нужно зарабатывать.

— Если все-таки вы собираетесь развиваться, планируете ли вы в этом году еще увеличивать капитал?

— Да. Как минимум до 3 миллиардов рублей. Но хотелось бы до 5 миллиардов.

— За счет допэмиссии?

— Или за счет допэмиссии, или за счет слияния с другими компаниями, другими банками.

— Давайте тогда поговорим про слияние. У вас были планы по приобретению региональной структуры. Уже с кем-то ведете переговоры?

— Да, переговоры ведем, но пока я не хотел бы говорить об этом, потому что есть соглашение о конфиденциальности.

— Тогда хотя бы обозначьте уровень банка. Какими параметрами должен обладать банк, который вы будете рассматривать для такой сделки?

— Это банк примерно нашего уровня как по объему активов, так и по капиталу. Поскольку мы все равно будем перестраивать его под свой бизнес, главное для нас — это качество его активов. Наши партнеры разработали для нас методологию, мы по ней работаем. По этой же методологии будет работать и новая объединенная структура.

— Вас интересует направленность работы банка, с которым вы планируете консолидацию? Это должен быть розничный банк?

— Нет, не обязательно. В то же время, даже если это будет розничный банк, у него будет другая методология, а я считаю, что та, к которой пришли мы, сейчас наиболее оптимальная.

— Вы говорили, что капитал банку нужен для развития и роста активов. Что это будут за активы?

— Кредиты, конечно.

— На 1 марта более 40% активов — это облигации. И большая их часть заложена по РЕПО. Собираетесь ли вы сокращать вложения в ценные бумаги и менять структуру баланса?

— На сегодняшний день у нас облигаций на 3,2 миллиарда рублей. Из них в РЕПО передано примерно 1,2 миллиарда. Сейчас по операциям РЕПО высокие ставки, поэтому мы выходим из этого инструмента.

— Какие это облигации?

— Облигаций федерального займа у нас на 587 миллионов рублей, остальное — бумаги из ломбардного списка ЦБ. Вообще, мы хотим сократить долю портфеля ценных бумаг в активах до 10—15%. Примерно такой объем держать в ценных бумагах рекомендуют ведущие консалтинговые компании, в том числе наш аудитор KPMG. Потому что ликвидные активы у банка должны быть всегда.

— Корпоративным кредитованием заниматься не собираетесь? Сейчас у вас почти нет портфеля кредитов юрлицам.

— Да, с юрлицами мы практически не работаем.

— Почему?

— Мы считаем, что у нас лучше получается работать с физлицами. На это настроен весь банк, и методология под это прописана. Сейчас мы попросили три компании — Deloitte, KPMG и Accenture проанализировать нашу методологию работы на рынке потребительского кредитования. Полностью уходить в «потребы» мы не будем, не хочется становиться монобанком, но основные задачи, которые сейчас стоят перед нашими допофисами, — это рост потребкредитования. При этом остается ипотека, хотя и не в тех объемах, которых мы требовали раньше от своих структурных подразделений, а также автокредитование. Есть еще новый продукт, который вышел недавно, — это так называемая ипотека для бизнеса, то есть когда индивидуальный предприниматель может занять деньги в банке под залог своего имущества и инвестировать их в бизнес.

— Недавно — это когда?

— Чуть больше недели назад.

— А почему вы решили заняться этим продуктом?

— Мы считаем, что сейчас этот продукт пока еще не охвачен кредитными учреждениями, есть определенная ниша, и мы хотим ее занять.

— В 2011-м, 2010-м рост банка шел внушительными темпами. За 2011 год кредитный портфель увеличился в 5 раз, вклады тоже, в целом активы — почти втрое. Чем объясняется такой стремительный рост?

— Для нормальной работы розничного банка необходимо иметь определенный уровень активов и капитала. Например, банк с разницей в стоимости привлечения и размещения в 7% годовых и 3 миллиарда рублей активов зарабатывает в месяц 17,5 миллиона рублей, а у нас фонд заработной платы 25 миллионов. Мы прекрасно понимали, что если мы хотим нормально зарабатывать и платить сотрудникам ту зарплату, которая достаточна была бы для качественной работы, то для этого нужно иметь на балансе определенное количество активов и пассивов.

— Но за последние два месяца у вас активы снизились на 19%, вклады населения — почти на 8%.

— Я объясню. Дело в том, что у нас был довольно большой портфель ценных бумаг, переданных в РЕПО. Мы его сокращаемиз-за высоких ставок по таким операциям — соответственно, сокращаются активы банка. Раньше мы пользовались РЕПО для того, чтобы деньги, полученные по этой сделке, переложить в ликвидную ценную бумагу и на этом заработать. Сейчас мы ценные бумаги продаем и переходим в кредиты, по которым можно заработать гораздо больше.

Если у нас понятная позиция по кредитам, то есть заявки клиентов окончательно одобрены, мы продаем бумаги и предоставляем кредиты. По поводу вкладов: сейчас ставки по депозитам упали, поэтому приток средств населения замедлился, а отток произошел за счет дорогих вкладов, которые были на балансе банка.

— У вас вклады составляют значительную долю пассивов. Не собираетесь ли вы как-то диверсифицировать свою базу фондирования?

— Собираемся. С помощью увеличения капитала. Кроме того, мы надеемся, что все-таки разместим свой облигационный выпуск на 1,5 миллиарда рублей, который зарегистрировали в ноябре прошлого года. Раньше мы не размещались, потому что конъюнктура рынка не позволяла. Да и никто практически не размещался. Сейчас мы видим, что ситуация на рынке меняется в лучшую сторону, поэтому, скорее всего, летом откроем книгу заявок.

— А каковы условия облигационного займа? Вы можете их назвать?

— Они будут зависеть от рынка.

— В каких регионах в этом году вы собираетесь открывать новые подразделения?

— Планируем в ближайшее время открыть отделения в Великом Новгороде и Санкт-Петербурге.

— Напрямую вам принадлежит 58,3% акций банка. Остальные контролируют менеджеры банка через ряд компаний. Вы собираетесь увеличивать свою долю в дальнейшем?

— Я думаю, что до конца лета я выкуплю оставшуюся часть акций.

— Хотелось бы спросить еще по поводу событий с выемкой документов правоохранительными органами в конце марта этого года. Что именно произошло?

— Была компания, которая в 2010 году открыла у нас счет. Ровно через 16 дней счет мы ей закрыли, потому что ее деятельность нам показалась сомнительной. А в конце марта пришли сотрудники правоохранительных органов и провели выемку документов по этой компании.

Хочу отметить, что у нас практически нет клиентов-юрлиц. Мы розничный банк. В 2011 году внешнеторговые операции через наш банк проводил только один клиент, который занимается фурнитурой. И за весь 2011-й он закупил товаров за границей примерно на 700 тысяч евро. Это вся внешнеэкономическая деятельность, которая ведется через наш банк, и вся информация по ней сдается в ЦБ в специальной отчетности.

— 1,5 миллиарда рублей на вашем балансе — это средства юридических лиц…

— Это счета компаний, с которыми мы работаем по операциям РЕПО.

— Эта история с выемкой документов и последующие публикации в прессе как-то отразились на работе банка и на отношении клиентов к банку? Не было ли каких-то волнений?

— Да нет, не было. Если не за что переживать, то какие могут быть волнения? У правоохранительных органов есть своя работа, и они ее делают.

— Как вы относитесь к тому, что почти при каждом упоминании банка «Западный» в прессе всплывает история 2002 года с Русским Депозитным Банком?

— Я всегда знал, что мне это будут припоминать. Правда, я не думал, что любое заметное событие в банке пресса станет связывать с этой историей десятилетней давности. Причем безо всяких на то оснований. У «Западного» в последнее время действительно было много ярких событий. В прошлом году мы купили сеть у «КИТ Финанса», увеличили капитал, вообще банк очень заметно вырос. Это не может не привлекать внимания, причем внимания разного сорта. Всегда найдется кто-то, кто поспешит сделать далеко идущие выводы или захочет как-то исказить реальную картину. Вопрос в том, как к этому относиться. Я собираюсь двигаться дальше, работать и развивать банк.

— Хорошо, вернемся к деятельности банка. Скажите, кредитов больше предоставляется в столице или в регионах? Вам вообще где интереснее работать — в Москве или в регионах?

— В регионах выше возвратность. Как правило, в небольших городах более понятные отношения между людьми, и всем хорошо известно, кто чем занимается. В Москве же огромная концентрация людей, которые хотели бы получить кредит и попытаться его не вернуть. Когда мы внедряли скоринговую систему, мы несколько раз меняли и настраивали в ней выходные параметры, потому что мошенники начинают пробивать систему и искать ее слабое место, чтобы получить одобрение кредитной заявки. Это постоянная борьба, которая никогда не прекращается.

— А какой у вас вообще процент отказов? Какую-то статистику ведете по этому параметру?

— Очень сложно сказать, какой. Понимаете, существует несколько уровней андеррайтинга. Сначала андеррайтинг проводит операционист при непосредственном общении с человеком, который пришел за кредитом. Потом это попадает в скоринг, который «прогоняет» персональные данные человека по базам и выдает решение. Если решение положительное, материалы по потенциальному заемщику передают в службу безопасности. Она работает уже непосредственно с человеком. После позитивного заключения службы безопасности заемщика проверяет отдел андеррайтинга. И только после его одобрения выдается кредит. На каждой стадии проверки разный уровень отказов. Итоговую цифру тоже сложно назвать. Например, когда выходит новый продукт, процент отказов по нему очень высок, потому что сначала мошенники пытаются «пробить» скоринг. Вообще, грамотная оценка рисков — это, можно сказать, основная работа банка, и самая сложная. Мы используем опыт, который получили и международные организации, и иностранные, и российские, и опыт нашего банка. Не все же откровенно говорят на эту тему, у всех свои модели, и они обычно не афишируются.

— Не боитесь, что заемщик может передумать у вас кредит брать, если вы так за него возьметесь?

— Знаете, если он передумал брать кредит, то возникает вопрос, нужно ли было ему вообще давать этот кредит. Все-таки человек берет деньги. И это деньги тех же вкладчиков.

— Да, но потенциально хороший заемщик может уйти туда, где процедура рассмотрения заявки проходит быстрее и не столь щепетильно.

— Может. Но мы не тот банк, который может себе позволить ускорить эту процедуру. Если ты берешь на себя огромные риски, значит, доходность растет. Есть же банки, которые выдают кредиты за 5—10 минут, но под 60% годовых. А у нас по кредитам ставка гораздо ниже, даже по потребительским займам, поэтому риски мы хотим на себя брать меньшие. И, если клиент хочет взять кредит по нашей ставке, ему придется потерпеть.

— Хорошо, сейчас выдали кредиты, просрочки по ним пока нет. Но она, несмотря на хорошую скоринговую систему, может появиться через какое-то время. Вы готовы к этому?

— У нас есть подразделение безопасности, которое занимается софт-коллекшн. Нельзя открывать потребкредитование в банке, если нет софт-коллекшна. У нас для этого есть опытные в данной области специалисты, которые знают, как разговаривать с клиентом, допустившим просрочку, которые могут ему предложить различные варианты решения, если у него возникли трудности с погашением. У нас есть внутренний документ, в котором четко прописано, как должен сотрудник службы безопасности работать с должником. Этот документ рождался полгода. Он разработан на основе опыта нашего банка, опыта других кредитных организаций, на основе юридической практики и законов. Кроме того, его проверяли консультанты, которые имеют большой опыт в сфере коллекшн. Так что наши сотрудники действуют не по наитию.

— У вас 58 миллионов рублей прибыли за прошлый год. Сколько вы планирует в нынешнем году?

— За квартал у нас 9 миллионов рублей прибыли. Дело в том, что мы взяли на себя огромную ношу — это содержание тех допофисов, которые приобрели у «КИТ Финанса». Это аренда, профимущество, зарплаты людей, рекламная кампания, которую надо было сразу провести, налоги, обучение людей и прочее. Весь год мы выстраивали работу сети. Сейчас она работает, может быть, не совсем так, как нам бы хотелось, но уже с прибылью, которую мы от нее ждали. Надо понимать, что, если ты во что-то вкладываешь, есть период, через который организации надо пройти, чтобы стать прибыльной. Нельзя купить бизнес и уже на следующий день вернуть деньги, которые вложены, правильно? Это же невозможно, ты берешь на себя всегда какие-то риски.

— Сколько все-таки прибыли вы планируете в этом году получить?

— Около 300 миллионов рублей.

— А в целом вы на какие показатели планируете выйти? Вы то входите в топ-200 по активам, то не входите…

— Знаете, мы полностью перестали на это обращать внимание. Это хороший показатель, но дело в том, что качество бизнеса не зависит от рейтинга.

— Хорошо, тогда, может быть, в цифрах скажете? Какой рост вы планируете?

— На сколько нам позволит норматив Н1, на столько и вырастем.

— Ну все равно есть же какие-то планы, например по кредитному портфелю?

— По росту кредитного портфеля у нас очень амбициозные планы (для нашего банка, во всяком случае). Ежемесячно мы хотим выдавать кредитов на 1 миллиард рублей. Причем выдавать качественно и комфортно для клиентов.

— А сейчас какой объем выдаете?

— Примерно 300—500 миллионов.

— И вы хотите в этом году уже начать выдавать 1 миллиард в месяц?

— Не то что в этом году — мы уже в ближайший месяц планируем выйти на эту сумму!

Источник: Banki.ru

Безопасность секретов российского ОПК под угрозой

Сезон охоты на секреты российского ОПК

Автор: Андрей Кравцов Андрей Андреевич Кравцов – профессор Академии военных наук.

22 августа исполняется первая годовщина со дня вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО). Опыт стран Балтии и Восточной Европы показал, что при слиянии национального рынка с международным происходит потеря национального контроля над целыми отраслями экономики. Подобная угроза существует и для России. В ближайшее время отечественным предприятиям необходимо быть готовыми к приходу на рынок сильных нерезидентов. Это касается и предприятий, работающих на отечественную оборонку. Как заявил Сергей Лавров, вступление РФ имеет далеко идущие последствия. Еще яснее высказался глава Сбербанка, экс-министр экономического развития и один из инициаторов вступления России в ВТО Герман Греф: «Россия до сих пор не осознает себя членом Всемирной торговой организации и играет, не зная правил». 

Оставив за скобками анализ многочисленных мнений российских экспертов о достоинствах и недостатках вступления России в ВТО, остановимся на одной из озвученных озабоченностей, в правоте которой большинство экспертов едины. Одна из основных причин превосходства международных компаний над российскими – использование современных производственных и управленческих технологий, считают они. Одна из важнейших составляющих этих технологий – обеспечение конкурентоспособности предприятий за счет организации промышленного шпионажа, недобросовестной конкуренции и конкурентной разведки. 

ПРОМЫШЛЕННЫЙ ШПИОНАЖ

В США ежегодные потери бизнеса от экономического и промышленного шпионажа, в соответствии с отчетами ФБР, составляют до 100 млрд. долл. Значительную лепту в общий объем потерь США, как никакой другой страны мира, вносит кибершпионаж, в настоящее время являющийся одной из главных составляющих как экономического, так и промышленного шпионажа. Причиной тому является то, что Соединенные Штаты сильнее других государств зависят от сетевой инфраструктуры: здесь сосредоточено более 40% вычислительных ресурсов мира и около 60% информационных ресурсов Интернета. 

Выделить и проанализировать отдельно сумму потерь от экономического и промышленного шпионажа не представляется возможным. Вместе с тем проведенный американскими специалистами анализ показывает, что в 58% случаев экономический и промышленный шпионаж осуществлялся по заданиям зарубежных компаний, в 22% – в интересах иностранных правительств и в 20% – частных и государственных зарубежных научных центров и лабораторий. При этом менее развитые страны, как правило, стремятся к вывозу технологий, доступных на коммерческом рынке. По данным исследования, проведенного Американским обществом промышленной безопасности, было установлено, что в большинстве случаев осуществления промышленного шпионажа наибольшую ценность для конкурирующих компаний представляла информация о научных исследованиях и разработках (49%). 

Фактов промышленного шпионажа на американской земле можно приводить очень много. Свежим примером промышленного шпионажа является осуждение весной этого года семейной пары за кражу технологий у концерна General Motors (GM). Злоумышленники, американцы китайского происхождения, похитили технологии гибридных силовых установок у концерна GM, чтобы продать их Китаю для последующего воспроизведения. Им удалось скопировать около 16 тыс. документов компании, 20 из которых содержали коммерческую тайну. Суд штата Мичиган оценил украденные технологии в 46 млн. долл. и осудил супружескую пару к тюремному заключению и выплате штрафа в размере 40 тыс. долл. 

В Германии нелегальное присвоение секретов производства (ноу-хау) только иностранными фирмами, по заявлению главы Рабочей группы по безопасности в экономике ФРГ Бертольда Штоппелькампа, обходится экономике страны не менее чем в 20 млрд. евро каждый год, По словам Штоппелькампа, не более 6% случаев становится достоянием гласности. Более трети немецких компаний считали, что у них была осуществлена кража промышленных секретов, однако обращения в правоохранительные органы сделаны не были. Только в Мюнхене за период с начала 2010 года по сентябрь 2011 года от такого рода действий пострадало более 250 фирм, общие убытки составили 35 млн. евро. По мнению немецких аналитиков, если в 2000 году объектом охотников за коммерческими тайнами была каждая десятая компания в Германии, то сегодня – каждая четвертая. Интерес для промышленных шпионов, по данным германских исследователей, представляют научные исследования и конструкторские разработки (16%). Основными способами незаконного получения конфиденциальной информации являлись: вербовка сотрудников конкурирующих организаций; получение информации через поставщиков услуг и консультантов; хакерские атаки на компьютерные системы; технический перехват электронных сообщений; кража документов, материалов и образцов; прослушивание и перехват конфиденциальных переговоров. 

В Великобритании, по данным Управления компьютерной безопасности и информационной надежности (OCSIA), потери британских корпораций из-за краж интеллектуальной собственности – конфиденциальных данных по проектам, методикам и разного рода коммерческим тайнам, за год составили почти 9,2 млрд. фунтов стерлингов. Кроме того, в соответствии с обнародованными данными, ежегодные потери от непосредственно организованного промышленного шпионажа составляли 7,6 млрд. фунтов стерлингов. Подчеркивалось, что при этом 1 млрд. фунтов стерлингов пропадает из-за воровства персональных данных. 

В Японии, по результатам проверки Министерством экономики, торговли и промышленности 625 предприятий, выяснилось, что в 35,8% из них были случаи утечки информации, связанные с промышленным шпионажем. Основными выявленными методами недобросовестной конкуренции являлись: копирование конфиденциальных документов, в том числе электронных баз данных, сотрудниками за денежное вознаграждение от конкурентов; получение информации через сотрудников, приглашенных работать по совместительству в конкурирующие компании (например, в выходные); через партнеров – поставщиков оборудования. 

В качестве примера можно привести факт осуждения двух бывших сотрудников одной из крупных японских компаний. Они были признаны виновными в том, что передали фирме КНР чертежи, представляющие коммерческую тайну. Воришек приговорили к двум годам лишения свободы и штрафу по 13 тыс. долл. 

Примерно такая же ситуация наблюдается и в других передовых европейских и азиатских странах. 

ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО – ТО РАЗРЕШЕНО

В России действующее уголовное законодательство не предусматривает ответственности за промышленный шпионаж. Может быть, поэтому в последнее время это явление стало достаточно распространенным. 

По данным одной из российских консалтинговых фирм, примерно в 90 из 100 обследованных отечественных компаний и фирм были случаи кражи информации. При этом лишь 5% их руководителей решились подключить к расследованию правоохранительные органы. 

Объяснением этому служит то, что обнаруженные факты «промышленного шпионажа» в российских условиях получают огласку только в крайних случаях. Злоумышленникам нет резона обнародовать свои подвиги, а потерпевшей стороне не хочется подрывать свою репутацию. В большинстве фирм интеллектуальная собственность не защищена патентами, свидетельствами и ноу-хау (с введением режима коммерческой тайны). 
Приводимые данные статистики даже по ст.183 УК РФ (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну) порой весьма противоречивы. За последние пять лет ежегодно фиксируется 200–250 преступлений по данной статье, хотя, по оценке самих правоохранителей, в действительности число преступных посягательств указанного вида на конфиденциальную коммерческую информацию, совершаемых в России, в разы превышает приведенные показатели. 

Необходимо отметить, что часть посягательств на коммерческую тайну скрыта в статистике преступлений в сфере компьютерной информации. Речь идет о случаях, когда сведения, составляющие коммерческую тайну, имеют форму компьютерной информации. По данным МВД РФ, общее количество ежегодно фиксируемых преступлений в сфере компьютерной информации, предусмотренных ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации), составляет уже 3–4 тыс. с тенденцией к значительному росту в ближайшей перспективе. 

Кроме того, в РФ право на отнесение информации к сведениям, составляющим коммерческую тайну, предоставлено обладателю такой информации (ч.1 ст. 4 Федерального закона «О коммерческой тайне»), то есть самой организации. Это обстоятельство порождает представление о том, что выявление преступлений указанного вида также в первую очередь дело самого обладателя коммерческой тайны. 
Первое в России громкое дело о «промышленном шпионаже», получившее широкий резонанс, было возбуждено в Екатеринбурге в 2003 году. На заводе «Уралмаш» были обнаружены «промышленные шпионы», работавших на конкурентов. Это были две женщины, сотрудницы офиса, за плату копировавшие документы и передававшие копии конкурентам. Изобличили «шпионок» во время передачи копий. Правда, до суда дело не дошло, так как предприятие отозвало иск в связи с якобы незначительностью понесенного ущерба. 

Но есть случаи из практики промышленного шпионажа в России, дошедшие до суда. В 2010 году суд города Богдановича Свердловской области вынес обвинительное заключение работнице предприятия по ст. 183 УК РФ. Ее приговорили к выплате штрафа в 13 тыс. руб. Женщину застали с поличным, когда она пыталась проникнуть в компьютерную базу данных предприятия. 

Другой достаточно свежий случай обнаружения «технически продвинутого промышленного шпиона» произошел в Карелии. В декабре 2012 года сотрудник крупного акционерного общества Петрозаводска оборудовал одно из помещений, предназначенное для проведения совещаний и переговоров, специальными техническими средствами, которые обеспечивали дистанционный видео- и аудиоконтроль за проведением конфиденциальных встреч и получение коммерчески значимой информации. Как было установлено следствием, сотрудник действовал в интересах конкурентов акционерного общества. 

Еще одним показательным случаем привлечения субъектов «промышленного шпионажа» по ст. 183 УК РФ является, как его окрестили в СМИ, «коммерческий шпионаж по-мордовски». В 2010 году в Саранске была выявлена и пресечена противоправная деятельность преступной группы, которая занималась разглашением конфиденциальных коммерческих сведений. В состав группы входили: начальник одного из подразделений предприятия и бывший менеджер, а также сотрудник одного из мордовских коллекторских агентств. Ими продавались сведения с грифом «коммерческая тайна» о деятельности предприятий Мордовии. Причем роли участников группы были четко распределены: действующий сотрудник добывал интересующую конкурентов информацию, бывший менеджер находил клиентов, а третий участник осуществлял договорные процессы. 

В течение года конфиденциальная информация «сливалась» конкурентам. Ежемесячная прибыль преступной группы от продажи информации составляла более 100 тыс. руб., а размер упущенной выгоды из-за разрыва долговременных контрактов и возникновения напряженных отношений бывших потребителей с конкурентами составил, по предварительным оценкам, около 200 млн. руб. 

Что примечательно, согласно результатам социологических исследований, 77% опрошенных руководителей отечественных компаний считают промышленный шпионаж чрезвычайно эффективным методом рыночной борьбы. По признанию ряда из них «экономическая эффективность кражи имеет большую рентабельность», и «всегда легче применить ноу-хау, разработанное конкурентами, чем тратить огромные деньги на научные и промышленные разработки». Отрицают эффективность промышленного шпионажа лишь 9% руководителей отечественных компаний. 

Приведенных примеров достаточно для того, чтобы констатировать, что и до вступления в ВТО в России, в соответствии с общемировой тенденцией, идет нарастание конкурентной борьбы, в том числе с использованием методов недобросовестной конкуренции. 

Следует признать, что промышленный шпионаж появился не вчера. Он стал нормой для промышленно развитых стран. Методы недобросовестной конкуренции перерождаются и мутируют во все худшие и изощренные формы. Бороться с ними сложно и полностью искоренить, очевидно, нереально. 

Говоря о тенденции развития этого явления, можно с большой долей уверенности ожидать, что в ближайшем будущем в РФ, как уже полноправном члене ВТО, конкурентное противоборство между хозяйствующими субъектами будет усиливаться как внутри страны, так и на межгосударственном уровне, причем не только внутри отраслей, но и между отраслями экономики, в том числе с задействованием механизмов промышленного шпионажа.

КОНКУРЕНТНАЯ РАЗВЕДКА

Конкурентная разведка (КР) является одним из наиболее характерных явлений первого десятилетия XXI века. Она эволюционировала как гибридный процесс деятельности по стратегическому планированию и маркетинговым исследованиям. На одном из этапов развития бизнеса компании начали широко применять стратегическое планирование в своей деятельности. Важными составляющими всего этого процесса были анализ конкурента, потребителя и поставщика с использованием во многом теоретико-практических наработок в области военной и политической разведки. Подобно многим инновационным идеям, общее принятие КР деловым миром было достаточно медленным. И сама КР эволюционировала медленно, но сделала резкий рывок за последнее десятилетие. 

В настоящее время КР в ведущих западных странах является одной из наиболее эффективных междисциплинарных методологий, позволяющих обеспечить активное информационно-аналитическое сопровождение субъекта предпринимательской деятельности в условиях возрастающих угроз и неопределенности конкурентной борьбы. Ее привлекательность как системы для делового мира заключалась и в том, что она функционирует в рамках действующих правовых норм, не использует уголовно наказуемых средств и ориентирована на цивилизованные способы ведения конкурентной борьбы. 

Среди наиболее важных задач, решаемых КР в зарубежных странах в настоящее время, следует отметить: 
– обеспечение эффективности ведения бизнеса прежде всего за счет поддержки принятия решений как на стратегическом, так и на оперативно-тактическом уровнях; 
– выполнение функций системы «раннего предупреждения», привлекая внимание руководителей различных уровней на ранних этапах возникновения угроз, которые потенциально могут причинить ущерб бизнесу компании; 
– поиск благоприятных для развития бизнеса слабозаметных и кратковременно существующих возможностей, которые необходимо использовать и выявление которых без деятельности КР было бы невозможно; 
– оказание помощи службе безопасности компании в выявлении попыток конкурирующих и преступных структур получить доступ к корпоративным секретам; 
– выполнение функций механизма управления рисками, позволяющее компании эффективно реагировать на быстрые изменения окружающей среды. 
Свои результаты КР в основном получает благодаря аналитической обработке огромного количества разнообразных открытых информационных материалов. Однако неправильно было бы утверждать, что ею используются только методы сбора сведений из средств массовой информации или сети Интернет. Большое значение для получения конкурентных сведений играют и иные методы – наблюдение, осведомление, экспертные оценки, использование маркетинговых технологий (анализ конкурентной среды, SWOT-анализ, анализ PESTLE, оценка рыночной цепи, анализ рисков и т.д.), прогнозирование, «деловые игры», бенчмаркетинг, использование сети межличностных контактов и др. 

Американский, японский, китайский и западноевропейский бизнес сравнительно давно осознал значение конкурентной разведки и уже на протяжении двух десятилетий успешно ее внедряет в повседневную практику. В частности, из числа 3 тыс. крупнейших компаний США 60% уже занимаются конкурентной разведкой (для 500 крупнейших компаний этот показатель еще выше – 90%). В американских компаниях на конкурентную разведку в среднем выделяется до 2 млн. долл. ежегодно. Затраты на разведывательную деятельность окупаются в среднем в три раза. Около половины информации о положении своей компании на рынке руководители получают от подразделений КР. 

Я В РАЗВЕДЧИКИ ПОЙДУ, ПУСТЬ МЕНЯ НАУЧАТ

Формирование системы КР, как института управления конкурентной борьбой в различных сферах социальной жизни, в России только начинается, и все больше и больше руководителей осознает необходимость активного информационного обеспечения процесса принятия решения – организации конкурентной разведки. 
Как показывают результаты социологических исследований, в настоящее время некоторые российские компании в своей деятельности практикуют ведение конкурентной разведки. Почти каждая пятая российская компания занимается анализом деятельности конкурентов, чтобы, по их признанию, использовать позитивный опыт. Систематическую деятельность по разведыванию профессиональных секретов конкурентов ведут 18% российских фирм и компаний (при этом, по их утверждениям, их наработки носят легальный характер). В свою очередь, как показали результаты опроса, представители 62% отечественных компаний утверждают, что они не ведут разведывательную деятельность в отношении конкурентов. При этом часть респондентов называет подобную практику некорректной и даже безнравственной. 
Каковы же причины существующей ситуации с КР в России и возможные пути встраивания нашей страны в общемировую тенденцию? 

Прежде всего создается впечатление, что очень многие руководители предприятий не до конца понимают, что рынок – это не только прибыль сегодня и сейчас. Для них, очевидно, является откровением, что есть еще столько деталей и нюансов, без учета которых сегодняшняя курица, несущая золотые яйца, завтра будет делать это для других, поменяв насест из элементарных меркантильных соображений, и что на современном рынке все – товар, а не только то, что перечислено в прайс-листе компании.
Далее, у нас в стране пока не только не осуществляется, но даже не выработана концепция пропаганды полезности использования опыта государственных разведывательных служб в интересах отечественных хозяйствующих субъектов. 
К примеру, во Франции за последние 20 лет произошли кардинальные изменения в отношении французских граждан к разведывательной деятельности. А толчком к этому послужило организованное в 1999 году движение отставных специалистов в области разведки по разъяснению ее роли и места в государственном механизме. Специалисты исходили из того, что в мире франкоязычных стран имидж разведки имел отрицательный заряд, подавляющая часть граждан благодаря СМИ являлась жертвой невежества и широкого заблуждения в отношении целей, задач и методов работы разведывательных служб. Мало кто знал диапазон возможностей разведывательных служб, профессиональный уровень подготовки их сотрудников, полезность их деятельности для защиты интересов Франции в политической, внешнеэкономической и других сферах деятельности. 

Комплекс мероприятий, осуществляемый движением ветеранов разведывательных служб, был подчинен идее демистификации разведки и объяснению ее истинной роли широкой общественности, а также пропаганде использования опыта разведывательной деятельности на благо заинтересованных сторон в области государственной политики. Образовательно-просветительская деятельность была направлена на широкую аудиторию: трудоспособное взрослое население, студенческую молодежь и школьников старших классов лицеев. Большое внимание уделялось пропаганде престижности профессии сотрудника разведывательных органов, значимости и полезности его деятельности для блага Франции. Достижение поставленных целей осуществлялось путем воздействия на парламентариев, через печатные и электронные средства массой информации и кинематограф. Одним из наиболее значительных достижений в пропаганде культуры разведывательной деятельности стало введение во французскую систему высшего образования двух университетских курсов дисциплин по вопросам разведки. 
По всей вероятности, рано или поздно такое понимание станет превалирующим и в нашей стране. Никого не будет пугать, что сотрудник компании будет представляться и партнерам, и конкурентам других компаний и фирм как сотрудник отдела конкурентной разведки, так как это будет предполагать, что он использует только законные методы конкуренции. 

Для ускорения этого процесса, конечно же, нужно на законодательном уровне разработать и принять целый комплекс законов, обеспечивающих противодействие промышленному шпионажу, четко определяющих понятия, связанные не только с коммерческой тайной, но и другими видами тайн. В настоящее время насчитывается около 20 видов тайн (аудиторская, врачебная, налоговая, нотариальная, связи, служебная, страхования, судопроизводства и др.), которые упоминаются почти в 100 федеральных законах и около 1500 правовых актах. Очевидно, уже не соответствует реалиям времени принятый 16 лет назад и законодательный документ, определяющий Перечень сведений конфиденциального характера (утвержден указом президента РФ от 6 марта 1997 года №188).
Необходимо также отметить, что эффективность КР в зарубежных странах обусловлена кадровым потенциалом специализированных подразделений компаний и фирм, обладающих высокой профессиональной компетентностью. Для этого за сравнительно непродолжительный исторический период (10–15 лет) в США, странах Западной Европы и Азии были созданы десятки учебных заведений по подготовке специалистов в области конкурентной (другие названия – деловая, бизнес-разведка, маркетинговая) разведки. В Китае несколько десятков университетов ввели специальность «Деловая разведка» в свои учебные планы как отдельную дисциплину. Учебные заведения, в которых на постоянной основе в учебные программы включена дисциплина «Конкурентная разведка», имеются также в Австралии и ряде других стран Азиатско-Тихоокеанского региона. 

По мнению руководства американского Общества профессионалов конкурентной разведки (The Society of Competitive Intelligence Professionals – SCIP), в ближайшее десятилетие потребность в специалистах КР будет неуклонно возрастать, что обусловливает необходимость решения актуальной проблемы – расширения сети учебных заведений, создания многоуровневой системы профессионального образования и разработки эффективной междисциплинарной методологии подготовки высококвалифицированных, компетентных профессионалов конкурентной разведки. По мнению ряда ведущих европейских экспертов в области образования, в течение ближайших 10 лет дисциплина КР будет включена во все европейские программы МБА. 
В РФ система обучения специалистов только создается, а деятельность существующих в компаниях оборонного комплекса подразделений КР в основном базируется на выходцах из отечественных спецслужб, в значительной степени вышедших либо на пенсию, либо уволившихся по оргштатным мероприятиям. В связи с этим, для того чтобы обеспечить эффективное функционирование российской КР в компаниях и фирмах, необходимо решать безотлагательно проблему создания системы широкомасштабной подготовки специалистов. Причем для этого имеется достаточно солидный научно-методический задел. 

Для Российской Федерации, осуществляющей кардинальные преобразования в сфере образования и науки, значимость вопроса организации эффективной системы профессиональной подготовки кадров КР очевидна, так как данный вид деятельности в экономической, политической и социальной жизни государства будет способствовать в наибольшей мере безболезненному вхождению страны в ВТО и выработке эффективной национальной стратегии защиты благосостояния народа. Дело, как говорится, за немногим, чтобы Минобрнауки захотело перевести вопрос организации подготовки кадров в деловую плоскость. 

Российские хозяйствующие субъекты (особенно в сфере оборонки) в ближайшем будущем, в условиях все большей глобализации и «игры» уже по правилам ВТО, будут, несомненно, подвержены и промышленному шпионажу, и недобросовестной конкуренции. Одним из видимых цивилизованных путей встраивания в действующую систему конкуренции и увеличения шансов «остаться на плаву» является организация эффективной конкурентной разведки. Это позволит обеспечить получение своевременной информации о деловом и конкурентном окружении, позволит эффективно управлять активами, опираясь в принятии решений на глубокое знание внешней и внутренней среды. 

Источник: www.ng.ru/spforces/2013-08-09/14_opk.html

Как работает бизнес-разведка

Методы деловой разведки

Автор: Татьяна Куглякова  | Источник: «Услуги и цены» №25 (165) ноябрь 2004г.

Если нас как носителей языка попросить объяснить, что такое разведка, то ассоциативное мышление, скорее всего, приведет к области военных дисциплин. Кто-то, может быть, скажет, что это ряд мероприятий, направленных на изучение экономической и политической ситуации в других странах. Но в среде предпринимателей, скорее всего, заговорят о разведке деловой. Теперь агенты не ходят за «языком», они используют более современные методы.

Сегодня уже не стоит вопрос о целесообразности проведения деловой разведки. Многие руководители предприятий понимают, что это напрямую связано с корпоративной безопасностью. Угроза для последней, как правило, возникает из-за конфликта интересов, который в условиях конкурентной борьбы присутствует всегда. 

Деловая разведка — это постоянный процесс сбора, обработки, оценки и накопления данных, их анализа с целью принятия оптимальных решений. В самом процессе ее проведения можно выделить следующие этапы:

• сбор данных, которые, по сути, еще не являются информацией;
• структурирование информации;
• хранение и анализ структурированных данных;
• синтез знаний, они и станут первым продуктом деловой разведки;
• фаза принятия управленческого решения (стратегического или тактического);
• принятие решения приводит к действию и, соответственно, к конкретному результату.

На каждом этапе используют свои, соответствующие моменту методы. Начинают любую работу с накопления материала. На этой стадии наиболее эффективен мониторинг различных источников информации. Специалисты в области деловой разведки считают, что большинство сведений о намерениях конкурентов, порой даже секретных, есть в открытых источниках. Можно выделить следующие каналы получения необходимых материалов:

• СМИ — в данном случае важно направлять внимание не только на специальную литературу или профильные издания. Часто крупицы информации можно обнаружить в неосторожном интервью или необдуманном комментарии. Даже рекламные объявления или список опубликованных вакансий способны навести на размышления о планируемых мероприятиях;
• Интернет — всемирная глобальная сеть дает возможность получить сведения о любом человеке, товаре, предприятии. Посетить сайт компании — все равно, что побывать в самой фирме. Здесь можно найти информацию об услугах, продукции, контактах, сотрудниках, планах, новинках и т. п.;
• ярмарки, выставки, конференции, семинары. Некоторые почему-то забывают о таком методе, как визуальный мониторинг. А между тем, именно его использование может подкорректировать наше представление о стратегии компании-конкурента. Как правило, к проведению таких акций, как выставки или конференции, очень тщательно готовятся, фирмы хотят продемонстрировать свою новую продукцию или хотя бы рассказать о ней. Посещение подобных мероприятий дает возможность получить наглядное впечатление, определить степень интереса к новинке как со стороны потенциальных партнеров, так и со стороны потребителя, увидеть результаты всевозможных тестов или сравнительных испытаний. Небезынтересным в этом смысле будет изучение книги отзывов. К визуальному мониторингу можно отнести и обход торговых точек конкурирующих компаний. Наблюдения такого рода дают материал о товарном ассортименте, работе персонала, услугах, ценовой политике, портрете покупателя и т. п.;
• неформальное общение с коллегами и партнерами. Не должна ускользать от внимания и информация, не подтвержденная официальными источниками или СМИ. Кулуарные беседы с коллегами по бизнесу зачастую способны добавить более достоверные сведения. Особая категория людей, представляющая интерес, — VIP-клиенты конкурентов по бизнесу, которые тоже могут сообщить много интересного.

Иногда для получения данных необходимо обращение в государственные или правоохранительные органы. Так, налоговая служба может предоставить сведения о госрегистрации, юридическом и фактическом адресах, учредителях. В некоторых случаях прибегают к тактическим хитростям. Скажем, делают оперативную закупку товара. Цель такой акции — исследовать (разобрать, собрать) конструкцию продукции конкурентов. Или другой пример: проведение анкетирования персонала под видом маркетингового исследования. Если вас интересуют какие-то научные разработки, но вы не имеете доступа в лаборатории, можно предложить контракты на финансирование исследовательских работ. Даже затяжные и, казалось бы, бессмысленные переговоры могут быть очень результативны, ведь в их процессе часто запрашивают дополнительные данные.

Кроме того, существуют специальные компьютерные программы, позволяющие собирать и сортировать информацию, структурировать и анализировать ее и даже выстраивать прогноз развития ситуации.

На следующем этапе функционирования деловой разведки происходит обработка и анализ собранного материала. Собственно, на этой стадии сведения переходят в знания, которые способны обеспечить понимание ситуации, а следовательно, и управление ею. На данной ступени обязательно обращение к специалистам, экспертам в определенных областях, использующих собственные аналитические методы. Среди них особенно следует выделить:

• SWOT-анализ, этим способом изучают сильные (S) и слабые (W) стороны, возможности (O) и угрозы (T). Причем объектом анализа может быть как работа фирмы в целом, так и отдельные сегменты ее деятельности. При проведении исследования в центре внимания внутренние факторы (S и W) и внешние (O и T). Цель анализа — получить ответы на вопросы: что делать; что развивать; с чем бороться; что исключить;
• бенчмаркинг — анализ и сравнение конкурентных преимуществ (от англ. bench — уровень и mark — отметка). Есть несколько трактовок понятия, в том числе — опорная отметка или эталонное сравнение. Однако подобная процедура подразумевает не только сопоставление, но и изучение успешного опыта других. Для того чтобы занять лидирующее положение на рынке, необходимо сконцентрировать свои силы по следующим направлениям и предложить:
  • продукцию с параметрами, превосходящими аналоги (такими критериями может быть цена, набор функций, даже цветовая гамма и пр.);
  • исключительное качество;
  
  
  • более совершенный уровень обслуживания;
  • новый бренд-имидж.

При проведении бенчмаркинга эти параметры также учитывают.

Все перечисленные методики направлены не только на изучение опыта работы конкурентов, но и на выявление их слабых сторон с целью укрепления собственного положения на рынке. Любое, даже успешно развивающееся предприятие, имеет уязвимые места. Известен пример, когда специалисты провели исследование деятельности одной активно продвигающейся продуктовой компании. Она занимала лидирующее положение, предлагала разнообразный и качественный товар, располагала большим количеством точек реализации продукции и пр. Ахиллесовой пятой стал вопрос о транспортировке. Собственного парка фирма не имела и заключила контракт с одной фирмой, которую конкуренты довольно легко «перекупили», предложив более выгодные условия. Это внесло некоторую дестабилизацию в работу.

Или другой случай. Консалтинговая компания обнаружила, что успех конкурентов во многом зависит от профессионализма ведущего специалиста, который наработал определенный круг клиентов, что позволило фирме значительно продвинуться. Предугадать результаты несложно — этому сотруднику предложили более интересные условия работы. Кстати, к услугам хэд-хантеров, то есть «охотников за головами», прибегают довольно часто.

Последний этап работы — выдача «оценочной» информации, которая направлена на принятие руководством верных управленческих решений.

Есть и еще один аспект в целесообразности проведения мероприятий, осуществляемых деловой разведкой — защита интересов собственного бизнеса, страхование рисков. У китайского генерала Сунь Цзы есть высказывание: «Когда ты знаешь своего врага, ты не страшишься результата от сотни войн». Гарантией относительного спокойствия могут стать знания, полученные в ходе деловой разведки.

Редакция благодарит Р. В. Ромачева, генерального директора ООО «Р-Техно», директора интернет-проекта «Технологии разведки для бизнеса» за предоставленную информацию.

http://it2b.ru/blog/arhiv/138.html

Рынок услуг деловой разведки

Бойцы невидимого рынка

Автор: Дмитрий Денисов | Источник: Журнал «Бизнес-журнал», 07.10.2005

С легкой руки западных бизнес–гуру мы часто рассуждаем о бизнесе с использованием военной терминологии: «наступление», «удержание позиций», «фланговый обход». А в последнее время в наш речевой обиход входит новое понятие: «бизнес–разведка» (она же — «конкурентная» или «деловая»).

Если чуть поскрести тех, кто сейчас называет себя в России бизнес–разведчиками, быстро обнаружится, что раньше они большей частью занимались оказанием информационно–аналитических услуг для бизнеса. Так что же — все дело в модном слове, сообщающем старой услуге новый шарм? Игроки этого рынка утверждают: нет, бизнес–разведка — качество новое. 

А есть ли рынок?

Сообщество бизнес–разведчиков в России достаточно пестро, поскольку этот род занятий не лицензируется, в отличие, например, от частной детективной деятельности. Так называют себя и перешедшие на службу корпораций отставники правоохранительных органов, которых начальство ценит за сноровку ловко «пробивать телефончик или человечка». Так себя именует и целый легион предприимчивых молодых людей, которые берутся состряпать любую бизнес–справочку при помощи закупленных на «черном» рынке баз данных (ситуацию хорошо описывают слова из песни: «сотня юных бойцов на разведку в поля поскакала…»). Не стоит забывать и о детективных, маркетинговых и аналитических агентствах, одно за другим в последнее время включающих в свои прайс–листы услуги конкурентной разведки.

Полку игроков прибывает, и возникает законный вопрос: а кого, собственно, следует считать сегодня профессионалом бизнес–разведки? Алексей Горделян, исполнительный директор созданного в 2002 году Российского общества профессионалов конкурентной разведки (РОПКР), пояснил, что рынок подобных услуг в России находится в зачаточном состоянии (еще и о терминологии–то не удалось толком условиться!). Потому в общество на сегодняшнем этапе принимают всех, кто решил заниматься конкурентной разведкой профессионально. И сформулировал ее цель так: изучать бизнес–среду с целью выявления факторов, которые могут повлиять на способность компании успешно конкурировать на рынке, своевременно выявляя угрозы и новые возможности для бизнеса. «Легальными средствами» — обязательная концовка в этой формулировке.

А как же романтический и остросюжетный флер вокруг слова «разведчик»?

— Бизнес–разведчик — это не тот, кто шпионит по углам с какими–то немыслимыми камерами и распихивает всюду «жучков». А тот, кто знает, в каких открытых источниках лежит информация и как сложить из нее «паззл», цельную картинку, — терпеливо объясняет Александр Митрофанов, директор аналитического центра корпорации МИГ (безопасность и консалтинг). — Это, прежде всего, хороший информационный работник и аналитик.

На Западе правила игры под названием «конкурентная разведка» (competitive intelligence) более или менее сложились к середине 1980–х, и с тех пор она превратилась в легальную и востребованную услугу. Правда, пришлось основательно потрудиться, чтобы обособить ее от понятия «промышленный шпионаж» (вот там, как раз, — прослушка, наружка, подкуп и прочие лихие приемы из арсенала спецслужб). Зато теперь международные корпорации, вроде Sun Microsystems, Bombardier Aerospace, Shell, IBM и других, не стесняются признавать, что имеют в своей структуре развед-департаменты.

Казалось бы, цели бизнес–разведки частично пересекаются с задачами маркетинга, риск–менеджмента, экономической безопасности. В каком бы отделе компании для спеца–разведчика стул поставить? Сами игроки «шпионского» рынка настаивают на том, что бизнес–разведка — отдельная дисциплина и особый инструмент. Она фокусируется на задачах, с которыми другие службы имеют дело постольку поскольку: прицельно изучает активность конкурентов, клиентов и партнеров, прогнозирует их поведение, исключает фактор внезапности развития событий на рынке, выявляет каналы, по которым конкуренты лоббируют свои интересы, и проч. 

— Мы чувствуем, что владельцы крупного бизнеса все больше это понимают, — говорит Алексей Горделян из РОПКР. — И говорят нам на встречах так: вроде бы все у нас есть — служба экономической безопасности, отдел стратегического планирования, но вот чего–то все–таки не хватает — может, вашей бизнес–разведки?

Роман Ромачев, генеральный директор «Р–Техно» (разведывательные технологии), оценивает годовые расходы на штатного разведчика минимум в 20 тысяч долларов, учитывая зарплату и оснащение. Понятное дело, малым и средним предпринимателям, случись какая нужда в этих специфических услугах, удобнее обращаться в специализированные компании. Число по–настоящему серьезных компаний сами игроки оценивают всего–навсего в три десятка на всю Россию. Спрос неровный, задания эпизодические, стандартная задача, которую ставит клиент, — раздобыть какую–нибудь информацию или составить бизнес-справку («дальше мы уж как–нибудь сами все проанализируем!»). А в это время те, кто считают себя профессионалами, в основной массе скучают по настоящему делу, сложным заданиям, аналитике и прогнозам. Помню, с какой гордостью один из бизнес–разведчиков демонстрировал мне эпохальный труд — детальное описание бизнес-структуры холдинга, отрисованное во всем многообразии деловых и родственных связей между соучредителями. «Два дня напряженной работы нескольких сотрудников и гонорар в 900 долларов», — скромно пояснил автор «полотна».



Пока на этом рынке речь идет не о конкуренции, а о кооперации. Аналитики предпочитают стиль Ниро Вульфа, персонажа писателя Рекса Стаута: кабинетную работу оставляют себе, а «полевые» исследования и верификацию передают «смежникам», например частным детективам. Если же «разведзадание» от заказчика получает детектив, то он частенько передает «аналитический блок» знакомому аналитику.

Старший эксперт американской компании Forrester Research Кейт Джайл (Keith Gile) оценивает объем мирового рынка деловой разведки в 2004 году в 5,5 миллиарда долларов. Какие крохи от этого пирога перепадают российским разведчикам, сказать невозможно. Они сами признают, что их клиенты ведут себя крайне «застенчиво»: договоров на обслуживание заключать не желают, а расплатиться норовят налом. 

Методы добычи информации о конкурентах условно (и не претендуя на бесспорность) можно разделить на три группы: «белые», «серые» и «черные». О них и поговорим.

«Белая» магия

Главный вопрос, с которым я решительно подступался ко всем своим собеседникам–разведчикам: как с помощью общедоступных источников можно получать сведения, за которые клиент будет готов выложить деньги? Как, не нарушая букву закона, добывать значимую коммерческую информацию? Требовал, образно говоря, сеанса магии с ее последующим разоблачением.

Александр Митрофанов, директор аналитического центра корпорации МИГ (безопасность и консалтинг) рассказал историю, как к нему однажды явился клиент и пытался дать, мягко говоря, щекотливое поручение: негласно «купить» у реестродержателя реестр акционеров одного завода. «Зачем вам это нужно?» — «Ну… хотим точно знать, кто реально «рулит» на предприятии» — «Так ведь это же совершенно другая задача!» «За десять минут я в Интернете сперва нашел, что 75% акций принадлежат двум физическим лицам, а затем выяснил, что эти лица — генеральный директор и главный бухгалтер. Информация полностью удовлетворила клиента. А ведь изначально он собирался выложить десяток тысяч долларов и отвести целый месяц на проведение «операции»!» — говорит Митрофанов. Так что быть законопослушным — не просто мило, но еще и экономически целесообразно. 

Или вот, например, задачка, решение которой оказывается на удивление простым. Дано: клиент открывает в центре города небольшой ресторан. Требуется выяснить, какова приблизительная дневная выручка у конкурирующего заведения, которое уже работает в том же районе, чтобы не просчитаться в бизнес–плане. Подкупать бухгалтера или посылать в ресторан «учетчиков», которые будут вычислять, на сколько посетители заведения наели и напили? Один из бизнес–разведчиков, из скромности пожелавший остаться неназванным, подсказал элегантный выход. Поскольку фискальные чеки имеют сквозную нумерацию, достаточно заглянуть в заведение на чашечку кофе сразу же после открытия и непосредственно перед закрытием, чтобы по номерам чеков выяснить, сколько чеков было пробито за день. Далее приблизительно оценивается средний чек (есть методики расчета, а некоторые заведения его и не скрывают, указывая в рекламе), и высчитывается, пусть и с определенной долей погрешности, выручка.

Известно, почему иллюзионисты не любят раскрывать секреты фокусов: зрителям обидно узнавать, как просто их «дурят». Кажущаяся простота приемов, с помощью которых бизнес–разведчики «нарывают» свои данные, может вызвать похожую реакцию у их клиентов: «За что тут платить, если человек десять минут посидел в Интернете или попил кофе?!» Но, во–первых, мы тут привели всего несколько примеров, а во–вторых, бизнес–разведка не сводится только к подобному трюкачеству. Иначе сам термин звучал бы неоправданно громко.

Известные шпионы в своих мемуарах то и дело повторяют: 90% данных можно получить из газет и невинных бесед с осведомленными людьми, а что касается оставшихся 10%… так они, может быть, вообще не понадобятся! Как ни обескураживающе это звучит, и бизнес–разведчики черпают немало сведений из сообщений СМИ. Только читают они их по–особому. Крупнейшие российские поставщики контента (Public.ru, Медиалогия, Интегрум) ежедневно аккумулируют и обрушивают на подписчиков по 15–40 тысяч сообщений из многих сотен СМИ и располагают многолетними архивами. Чтобы «ловить рыбу» в таких потоках, требуется хороший «невод». Бизнес–разведчики называют около десятка удачных информационно–аналитических комплексов (в их собственной терминологии — «разведмашин»), которые продают сегодня на рынке отечественные разработчики. Стоят они недешево — от 14 до 20 тысяч долларов за минимальную конфигурацию. Но зато умеют выуживать факты из неструктурированных текстов, выявлять скрытые связи между объектами (компаниями и людьми), отслеживать изменения, которые с ними происходят, осуществлять высокоточный поиск в базе данных и Интернете, а некоторые — прогнозировать развитие кризисных ситуаций. В качестве примеров можно привести «Семантический архив» (разработчик — компания «Аналитические Бизнес Решения»), «RCO KAOT» («Гарант-Парк-Интернет»), «Аналитический курьер» (ИИК «Белый Ветер»), «Тренд» («Вербин и партнеры»), «Галактика Zoom» (корпорация «Галактика»). Разработчик последней Игорь Кишинский, например, так объясняет полезность своего продукта: «Исследование, которое раньше требовало чуть ли не месяца работы, можно выполнить за 20 минут».

Официальные запросы в различные государственные органы, чтение корпоративных газет, опросы сотрудников исследуемых компаний под видом журналистов (многие бизнес–разведчики, действительно, регистрируют различные средства массовой информации и интернет–издания, так что тут им кривить душой не приходится) — все это дает хорошую пищу для размышлений. Не говоря уже о коллекционировании баз данных с «черного» рынка и навыков работы с ними. Впрочем, в их использовании бизнес–разведчики признаваться не любят — это не совсем законно.

Не дано предугадать, какую информацию может запросить клиент. Частный детектив Александр Упатов (детективное агентство «Алекс») рассказал: «У каждого предпринимателя свой подход в оценке потенциального партнера. У меня недавно был необычный заказ. Предприниматель попросил выяснить, как генеральный директор компании–контрагента заботится о могиле своего отца. Нашли, сфотографировали, отчитались».

Словом, информации вокруг полно: заходи и бери. Только нужно знать, где она лежит.

«Серые» операции

В бизнес–разведке существует целый ряд приемов, которые не запрещены законом, но вызывают этические сомнения. Добрая половина собеседников «Бизнес–журнала» из числа легальных разведчиков призналась, что в своей работе все–таки следует логике: разрешено все, что не запрещено законом, а что до этики, то… На войне как на войне!

К «серому» инструментарию можно отнести, например, «съём» информации с интересующего человека под видом собеседования якобы при приеме на работу. Рассказывают, одна из западных компаний за несколько лет до выхода на российский рынок поручила некоему агентству прощупать почву именно этим способом. Менеджеров среднего звена и «топов» из конкурирующих организаций стали звать на беседу, соблазняя выгодным трудоустройством. Вопросы задавались вполне «кадровые»: «Какие из ваших проектов считаете наиболее успешными? Насколько владеете ситуацией на рынке?» Но на самом деле это была охота не за головами, а за их содержимым. Надо полагать, отчет получился вполне адекватным и глубоким. Иногда для проведения серии интервью конкурентные разведчики на несколько дней снимают шикарный офис в бизнес–центре и создают в нем бутафорскую атмосферу респектабельности, чтобы «соискатели» не почувствовали подвоха.

Аренда офиса на площадях компании-цели — вполне распространенная разведывательная практика, особенно среди рейдеров. На форуме Zahvat.ru один из практикующих «захватчиков» чужого бизнеса делился опытом: «[Это помогает] войти в доверие, узнать, сколько генеральный директор реально получает за аренду, сделать точный дубликат печати, образцы подписей и т. д. Можно, например, повесить вывеску «Юрконсультация» и даже выяснить, с кем спит гендиректор… У меня сейчас «разведгруппа» из трех человек таким образом сидит на восьми предприятиях»… Хозяину площадей, пускающему арендаторов, впору вздрогнуть: а не за мной ли подсматривает это недружественное око?

Старый, как сама разведка, шпионский трюк — то, что в Америке называют «нырянием в мусорные контейнеры» (dumpster diving). В 2000 году разразился скандал вокруг корпорации Oracle, которая наняла детективов, чтобы те доказали, что Microsoft негласно спонсирует ряд общественных организаций с целью влиять через них на общественное мнение. Сыщики попались, когда предложили уборщикам «продать» мусор из интересующего их офиса за 1 200 долларов. Комментарий многих экспертов на огласку этого факта был на удивление спокойным: ну и что, для высокотехнологических компаний Силиконовой Долины это вполне обычная практика… Вице–президент компании Transmeta Дэвид Дитцель (David Ditzel) как–то перед выводом на рынок нового компьютерного чипа заявил: «Все это время мы тщательно следили за тем, чтобы [подобные ребята] могли извлечь из нашего мусора лишь апельсиновые корки».

Procter & Gamble в 2001 году тоже ославился, когда пытался «кормиться с мусорных ведер» другого косметического гиганта — Unilever. Как выяснилось, его «шпионы» немало преуспели, откапывая в кучах мусора сведения о формуле шампуней и маркетинговых стратегиях конкурента.

Но привлечь к ответственности за подобные деяния чаще всего не получается: все законно. Единственный вывод, который могут сделать потерпевшие, — пора выстраивать систему собственной информационной безопасности и «не зевать».

Шпионы в черном

По весьма сдержанным оценкам Американского общества промышленной безопасности (ASIS), крупные корпорации из Toп–1 000 теряют в год от промышленного шпионажа не менее 45 миллиардов долларов. Ущерб небольших компаний просто не поддается исчислению.

— Что до нашей страны, — со вздохом признаются «белые» российские бизнес–разведчики, — то воровство информации пока значительно дешевле интеллектуальной работы.

И это, кстати, один из факторов, мешающих развитию легального рынка деловой разведки. Уже от нескольких знакомых предпринимателей средней руки слышал: «Чего мудрить, если украсть клиентскую базу конкурента стоит около 500 долларов?»

«Черная» бизнес–разведка или промышленный шпионаж, по понятным причинам, — наиболее закрытая для изучения область. Удалось списаться с несколькими работающими на этой ниве компаниями. 

— Вообще–то, ценообразование у нас достаточно произвольное, — признался один из собеседников. — И зависит не только от объекта, над которым просят поработать, но и от самого заказчика. Смотришь, так сказать, какие у того ботинки, часы, галстук, — и назначаешь цену.

Сделать в офисе конкурента качественную закладку «жучка», который питается от электросети и может служить долгие–долгие годы, стоит по нашим временам от 2 тысяч долларов. Верхняя планка зависит от мер безопасности, принимаемых на объекте, и возникающих из–за этого «оперативных расходов».

— Ковыряться в электропроводке и розетках конкурента — это ведь требует серьезного оперативного планирования?

— Нужен доступ в офис на 10–20 минут. А можно управиться и за минуту. Ведь не больше же требуется, чтобы заменить удлинитель или «пилот», от которого питается оргтехника, на точно такой же, но с уже внедренным в него «жучком», — пояснил «черный маг». — Я так спокойно разглашаю этот способ, потому что он уже достаточно избит…

Громких скандалов, связанных с поимкой промышленных шпионов, в России мало, потому что потерпевшие компании предпочитают не афишировать потери. Что говорить, если даже нашумевшее этой весной хищение банковских проводок ЦБ РФ было, по сути дела, замято. Сообщения о случаях, когда против промышленных шпионов применялась статья 183 УК (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну), стали эпизодически появляться лишь в последние несколько лет. В декабре 2003 года, например, на ОАО «Уралмаш» поймали нескольких служащих, копировавших в интересах конкурирующей компании техническую документацию. Год назад в Иркутской области задержали двух детективов, которые пытались угрозами и подкупом (500 долларов в месяц) склонить главбуха частной фирмы «сливать» информацию.

Впрочем, о размахе деятельности «черных» разведчиков косвенно можно судить по объявлениям фирм, занимающихся защитой бизнеса от промышленного шпионажа. Их огромное количество. А сила противодействия, как известно, равна силе действия.

Разведка на аутсорсинге Бизнес-разведка — занятие не из дешевых. Чаще всего только крупные компании могут позволить себе штатного конкурентного разведчика. Годовой бюджет одного специалиста может составить минимум 20 тысяч долларов, включая зарплату, оборудование рабочего места, оснащение и т. д. Поэтому малый и средний бизнес для решения подобных задач традиционно прибегает к аутсорсингу — обращается за услугами в специализированные компании. К сожалению, пока на рынке услуг по конкурентной разведке (как и на всяком молодом рынке) наблюдается недостаток по-настоящему профессиональных игроков. Ведь для того, чтобы считаться профессиональным бизнес-разведчиком, не достаточно закупить на «черном» рынке «коллекцию» ворованных баз данных. Главное в этой профессии — знание технологий сбора информации из открытых источников, ее верификации и аналитическая работа. Роман Ромачев, генеральный директор «Р–Техно»

Конкуренция и разведка: услуги и цены

Бизнес-разведка

Автор: Дмитрий Солощенко (директор ООО «Р-Техно Северный Кавказ»)
«Кто владеет информацией, тот владеет миром»
Уинстон Черчиль

В условиях усиливающейся конкуренции руководители российских компаний постоянно обращаются к западному опыту. Уже никого не удивишь такими терминами как менеджмент, маркетинг, пиар, а вот термин «бизнес разведка» пока для управленцев достаточно новый.

Руководители, в силу банальной нехватки времени, не в состоянии самостоятельно собрать и проанализировать вся информации по каждой конкретной проблеме. Поэтому они вынуждены пользоваться данными и оценками, которые представляют им их непосредственные подчиненные. Но нижестоящие сотрудники, как правило, ограничены рамками своего направления и зачастую не могут охватить всю ситуацию в комплексе. Кроме того, многие из них преднамеренно или неосознанно искажают предоставленную информацию, руководствуясь разнообразными целями — от желания выставить работу своего подразделения в благоприятном свете до стремления скрыть от начальства неблагоприятные факты и тенденцию. 

Актуальность создание информационно-аналитических служб как раз и определяется необходимостью для руководства компании разорвать информационную зависимость от субъективных и противоречивых оценок.

Дисциплина ответственная за ведение информационно-аналитической работы получила на Западе название конкурентная или (competitive intelligence). В отечественной бизнес-науке пока не произошло окончательного согласования терминологии и в литературе можно встретить эквивалентные выражения «бизнес разведка», «конкурентная разведка», «деловая разведка» и др. 

Правила игры по названием БР (бизнес-разведка) на Западе более или менее сложились к середине 1980-х годов, и с тех пор она превратилась в легальную и востребованную услугу. Правда, пришлось основательно потрудиться, чтобы обособить ее от понятия «промышленный шпионаж». В настоящее время в развитых странах БР (распространена практически повсеместно. При этом БР вошла в сферу интересов не только крупных корпораций, таких как GM, Ford, IBM, Microsoft, Intel,Motorola, Procter & Camble и др. но и большинства среднего и малого бизнеса. В США в девяти из десяти крупных компаний работают специалисты, в обязанности которых входят исключительно поиск информации о деятельности конкурентов.

Давайте на примерах попробуем понять как работают бизнес разведчики в России. Сразу хочу отметить что информация, предоставляемая службой БРБ, востребована в первую очередь руководителями и ЛПР (лицами принимающими решения). Главная задача специалиста БР правильно понять, что нужно ЛПР. В среде бизнес разведчиков есть такая шутка: ЛПР — «хочу знать о конкуренте ВСЕ» БР — «Нет проблем, начнем с цвета ночного горшка, которым пользовался конкурент в детстве — 900 $». От того, как поймут друг друга ЛПР и специалист БР зависит 90 % успеха. После постановки задачи специалист БР должен определить для себя, где и как собирать информацию для ответа на вопросы поставленные ЛПР. Никогда не знаешь, где найдешь информацию. 

Пример. В детской районной газете была обнаружена заметка примерно следующего содержания: «Наша детская команда по футболу, скорее всего в этом году не сможет поехать на весенние сборы на черное море, т.к. в ближайшее время у спонсора команды сменится учредитель».  Это «невинная» заметка позволила узнать о предстоящей смене учредителя за полтора месяца.  Пример. Руководителям становится известно, что на промышленном предприятии производиться неучтенная продукция. Задача: нужно оценить объемы неучтенного товара. Решение: Было проведено сравнение потребление электроэнергии за два аналогичных периода. В результате официальные объемы производства не изменились, а потребление электроэнергии выросло на 12 процентов, что примерно говорит об объеме левого товара.

Методы сбора информации о конкурентах условно можно разделить на три группы «белые», «серые» и «черные». Зачастую БР ассоциируется с понятием «промышленный шпионаж». К сожалению, достаточно распространено мнение, что гораздо выгоднее и проще украсть закрытую информацию, чем получить ее с помощью легальных методов. Конфиденциальную информацию зачастую легче получить путем «разговора по душам» с сотрудником компании-конкурента, а не с помощью установки прослушивающей аппаратуры, подкупа, шантажа и пр. Примером могут служить действия «JVC» против «Sony». 

Объектом КР стала новая модель цифровой видеокамеры, занявшая существенный сегмент ранка. Вместе с тем, метод разведки был крайне прост- видеокамера «Sony» была куплена в магазине и разобрана на составные части. После этого JVS предложила свою модель, куда был внесен ряд улучшений, плюс исправлены некоторые недостатки видеокамеры конкурентов. Другой пример из отечественной практики.  Один из предпринимателей собирался открыть кафе. Для написания бизнес плана ему нужна была информация о дневной выручке конкурента. Подкупать бухгалтера или кассира конкурента? Решение было найдено достаточно оригинальное и простое. Т.к. фискальные чеки имеют сквозную нумерацию достаточно заглянуть на чашечку кофе сразу после открытия и перед закрытием, что бы по номерам чеков выяснить, сколько чеков было пробито за день. Далее приблизительно оценивается сумма среднего чека и высчитывается с определенной долей погрешности выручка.

На самом деле примеров сбора стратегически важной информации в открытых источниках огромное множество. Интернет, официальные запросы в различные государственные органы, чтение корпоративных газет, сбор информации на выставках и презентациях, опросы сотрудников исследуемых компаний под видом журналистов и т.д.

В БР существует целый ряд приемов, которые не запрещены законом, но вызывают этические сомнения. Такие приемы обычно называть серыми. Большинство бизнес разведчиков в своей работе все-таки следуют логике: разрешено все, что не запрещено законом, а до этики, то … На войне как на Войне. К «серому» инструментарию можно отнести, например, «съём» информации с интересующего человека под видом собеседования якобы при приеме на работу. Рассказывают, одна из западных компаний за несколько лет до выхода на российский рынок поручила некоему агентству прощупать почву именно этим способом. Менеджеров среднего звена и «топов» из конкурирующих организаций стали звать на беседу, соблазняя выгодным трудоустройством. Вопросы задавались вполне «кадровые»: «Какие из ваших проектов считаете наиболее успешными? Насколько владеете ситуацией на рынке?» Но на самом деле это была охота не за головами, а за их содержимым. Надо полагать, отчет получился вполне адекватным и глубоким. Иногда для проведения серии интервью конкурентные разведчики на несколько дней снимают шикарный офис в бизнес-центре и создают в нем бутафорскую атмосферу респектабельности, чтобы «соискатели» не почувствовали подвоха. Старый, как сама разведка, шпионский трюк — то, что в Америке называют «нырянием в мусорные контейнеры» (dumpster diving). В 2000 году разразился скандал вокруг корпорации Oracle, которая наняла детективов, чтобы те доказали, что Microsoft негласно спонсирует ряд общественных организаций с целью влиять через них на общественное мнение. Сыщики попались, когда предложили уборщикам «продать» мусор из интересующего их офиса за 1 200 долларов. Комментарий многих экспертов на огласку этого факта был на удивление спокойным: ну и что, для высокотехнологических компаний Силиконовой Долины это вполне обычная практика… Вице-президент компании Transmeta Дэвид Дитцель (David Ditzel) как-то перед выводом на рынок нового компьютерного чипа заявил: «Все это время мы тщательно следили за тем, чтобы «подобные ребята» могли извлечь из нашего мусора лишь апельсиновые корки». Procter & Gamble в 2001 году тоже ославился, когда пытался «кормиться с мусорных ведер» другого косметического гиганта — Unilever. Как выяснилось, его «шпионы» немало преуспели, откапывая в кучах мусора сведения о формуле шампуней и маркетинговых стратегиях конкурента. Серых методов получение информации тоже достаточно много: «Выгодный клиент», «Несуществующая вакансия», «Засланный казачек» (устройства на работу к конкуренту), «Интернет друг», Коллега по работе (учебе), и.т.д. Эти методы ограничены только «фантазией» бизнес-разведчика.

Но привлечь к ответственности за подобные деяния чаще всего не получается: все законно. Единственный вывод, который могут сделать потерпевшие, — пора выстраивать систему собственной информационной безопасности и «не зевать».

Черные методы в бизнес разведке — это уже промышленный шпионаж

По весьма сдержанным оценкам Американского общества промышленной безопасности (ASIS), крупные корпорации из Toп-1 000 теряют в год от промышленного шпионажа не менее 45 миллиардов долларов. Ущерб небольших компаний просто не поддается исчислению. В нашей страны, — со вздохом признаются «белые» российские бизнес-разведчики, — то воровство информации пока значительно дешевле интеллектуальной работы. К общеизвестным методам шпионажа можно отнести: подкуп шантаж, съем информации с помощью жучков, использования ПО «троянских коней» для доступа к компьютерам конкурента, использование недобросовестных гос. служащих и т.д. Компании предпочитают не афишировать потери. Что говорить, если даже нашумевшее этой весной хищение банковских проводок ЦБ РФ было, по сути дела, замято. Сообщения о случаях, когда против промышленных шпионов применялась статья 183 УК (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну), стали эпизодически появляться лишь в последние несколько лет. В декабре 2003 года, например, на ОАО «Уралмаш» поймали нескольких служащих, копировавших в интересах конкурирующей компании техническую документацию. Год назад в Иркутской области задержали двух детективов, которые пытались угрозами и подкупом (500 долларов в месяц) склонить главбуха частной фирмы «сливать» информацию. Впрочем, о размахе деятельности «черных» разведчиков косвенно можно судить по объявлениям фирм, занимающихся защитой бизнеса от промышленного шпионажа. Их огромное количество. А сила противодействия, как известно, равна силе действия. Использование промышленного шпионажа в бизнесе достаточно дорого и опасно, как со стороны закона, так и со стороны деловой репутации фирмы. Принятие Федеральный закон Российской Федерации от 29 июля 2004 г. N 98-ФЗ О коммерческой тайне, планы по вступлению России в ВТО. Все это говорит о том, что западные стандарты бизнеса в скором будущем станут основой морали отечественного делового сообщества. И громкие скандалы на тему промышленного шпионажа в России не за горами.

Справедливости ради надо сказать, что БР удовольствие достаточно не дешевое. Минимальные годовые расходы на одного штатного разведчика минимум 18 -20 тысяч долларов, учитывая зарплату и оснащение. Например, группы стратегического анализа российского представительства по странам СНГ компании Alcatel имеет штат более 5 человек. Понятное дело, малым и средним организациям, случись какая нужда в этих специфических услугах, удобнее обращаться в специализированные компании.


Как известно в условиях жесткой конкуренции выживают только эффективные компании, использующие все передовые технологии ведения бизнеса. Использование компаниями при принятии решений достоверной информации об окружающей бизнес-среде дает устойчивое конкурентное преимущество перед остальными участниками рынка.

Все выше перечисленное дает основание полагать, что направление БР как бизнес для бизнеса имеет все основания для развития в России. И труды аналитиков, как в первую очередь позиционируют себя бизнес разведчики, найдут достойное применение в бизнесе.

При подготовке статьи были использованы материалы сайта www.it2b.ru

Влияние Англии на Россию

Английские врачи-шпионы при Иване Грозном

Англия в 1553 году открыла для себя одну из первых полуколониальных территорий – Московию. Условия, на которых торговали англичане, были кабальными для Москвы. Но и этого мало – Лондон навязал Ивану Грозному своих «мастеров». Отныне личные врачи царя московитов были англичанами, они же ещё – и шпионы.



24 августа 1553 года корабль «Эдвард – Благое предприятие» бросил якорь у монастыря св. Николая в устье Северной Двины. Экспедиция была организована лондонской компанией купцов-путешественников, получившей название «Московской». Так была начата история российско-английских отношений. Кто-то из конспирологов добавит «так Россия попала под влияние Англии». 

«Московская» компания стоит особняком в ряду подобных купеческих гильдий XVI века. Список её учредителей возглавляли члены британского правительства. Она стала первой коммерческой организацией, устав которой был утвержден Парламентом. Финансовые документы демонстрируют сложную систему бухгалтерских счетов, не свойственную обычной торговой корпорации – то есть МАК была нечто большим, чем просто фирма.

Согласно отчётам, торговля с Россией носила убыточный характер: дивиденды не выплачивались инвесторам на протяжении 30-ти лет, при этом компания имела основной капитал, источник пополнения которого остался неизвестен. Скорее всего, учредители «Московской» компании преследовали в первую очередь не коммерческие, а политические выгоды.

Английские корабли доставляли в Россию оружие и предметы роскоши. По просьбе царя приезжали различного рода специалисты, в том числе врачи. Близость врача к пациенту №1 означала высокий уровень осведомлённости как о личной жизни царя, так и о государственных делах. Таким информатором английского правительства в годы царствования Ивана IV стал врач Элезиус Бомелиус.

Появлению Бомелиуса в Москве предшествовали визиты двух других врачей: Ральфа Стендиша и Ричарда Рейнольдса. Все трое были вынуждены уехать за границу, не имея легальной возможности работать в Англии. В судьбе каждого из них принимал участие государственный секретарь и член Тайного королевского совета сэр Сесил, имя которого стоит 18-м в списке из двухсот учредителей «Московской» компании.

Ральф Стендиш (1522-1559), выпускник Кембриджа, первым из английских врачей отважился совершить путешествие в Россию. Поступив в университет в 1542 году, он через год успешно сдал экзамены на степень бакалавра, что говорит о его способностях, а в 1547 году – на степень магистра. В следующем году он женился и получил должность в канцелярии управляющего университета. В 1553 году был аттестован на степень доктора медицины. 5 ноября 1556 года он на «отлично» выдержал экзамен в Королевской медицинской коллегии и получил лицензию, которая давала право открыть частную практику. Однако лицензия была выдана сроком всего на один год.

В феврале 1557 года, пережив кораблекрушение у берегов Шотландии, в Лондон прибыл русский посол Осип Непея. По донесениям венецианцев, он намеревался достичь договорённости о поставках артиллерии и боеприпасов, а также о найме различных специалистов, в том числе врача. После секретных совещаний в правительстве было решено удовлетворить все просьбы и пожелания посла.

«Московская» компания снарядила четыре корабля и обеспечила найм мастеров. Для Стендиша предложение Непеи выглядело заманчиво: за прошедшие полгода ему не удалось открыть практику, срок действия лицензии истекал, а в России не было нужды беспокоиться о его продлении. Разрешение на выезд врач получил не позднее 23 апреля 1557 года, когда Неперя удостоился прощальной аудиенции в королевском дворце.

Выход в море был назначен на начало мая, а 29 апреля 1557 года купцы «Московской» компании устроили роскошный банкет в честь русского посла. Подняв тост за здоровье гостя, главные учредители объявили об оплате за счет компании издержек Непеи, связанных с кораблекрушением и пребыванием в Шотландии и Англии. В тот же день Стендиш написал завещание.

В середине лета корабли прибыли в устье Двины. Среди грузов находился сундук с лекарственными принадлежностями, которые сопровождал аптекарь Ричард Элмес. Стендиш был принят с большим почетом: он получил в подарок 70 рублей, коня и шубу, подбитую соболями. Вместе с другими англичанами он несколько раз принимал участие в царских пирах. На этом сведения о нём обрываются. Не ясно, использовал ли он свои знания на практике, но в июне 1558 года умерла царевна Евдокия, а в ноябре 1559 года опасно занемогла царица Анастасия. Той же зимой о смерти врача Стендиша узнали в Англии: его завещание вступило в силу 24 декабря 1559 года.

Прошло восемь лет, прежде чем англичане привезли московисткому царю нового врача. Зимой 1566/67 годов английский посол А.Дженкинсон доставил в Лондон срочную грамоту царя с просьбой о доставке вооружения и найме специалистов. Несмотря на обещание «великих милостей» и гарантии свободного выезда на родину, желающих среди профессиональных врачей не нашлось. Приглашение Ивана Грозного принял недоучившийся студент.

Эго был Ричард Рейнольдс (1529-1606) – одарённый юноша из очень бедной семьи. В 1546 году он поступил в Кембридж на правах стипендиата. В следующем году Рейнольдс получил стипендию из фонда леди Маргарет, финансировавшего расходы кафедры богословия. В 1550 году ему была присвоена степень бакалавра. Несмотря на успехи, он оставил теологию и, возможно, по совету сэра Сесила, занялся медициной. В своем письме от 6 ноября 1552 года Рейнольдс выразил государственному секретарю сердечную признательность за оплату его обучения.

На следующий год Рейнольдс выдержал экзамен на степень магистра, однако возможность пройти аттестацию на степень доктора у него появилась лишь 14 лет спустя.

14 марта 1567 года Рейнольдс получил разрешение на соискание степени доктора медицины, но, вместо того чтобы сдать экзамены, он оформил рекомендательные письма и в мае того же года отправился в Россию. Груз лекарственных товаров сопровождал аптекарь Томас Карвер.

Где находился Рейнольдс и чем он занимался в России целый год, неизвестно. Грамота, дозволявшая английскому врачу свободный выезд на родину, составлена в Москве 1 апреля 1568 года. Однако, как сообщил сэру Сесилу один из сотрудников компании, лекарь появился в столице в конце мая 1568 года и получил от царя вознаграждение в размере 200 рублей.

Рейнольдс вернулся в Англию с твёрдым намерением принять сан священника. По королевскому указу от 7 августа 1568 года он получил приход в городе Степлфорд-Эббот, а через год в дополнение к первому ему был дарован приход в городе Ламборн.

Короткий визит Рейнольдса в Россию оставил много вопросов. За какие заслуги он получил пожизненное покровительство Тайного королевского совета? Чем англичанин услужил Ивану Грозному? Несомненно, из рекомендательных писем русское правительство знало о незаконченном медицинском образовании студента. Тем не менее, царь остался им доволен и в том же году пригласил третьего по счету лекаря.

Элезиус Бомелиус родился в Голландии около 1530 года. Вырос он в вестфальском городе Везеле, куда его родители перебрались в поисках убежища от религиозных преследований. Его отец, известный в протестантских кругах теолог Генри Бомелиус, в 1540 году получил приход в церкви св. Виллиброрда.

Весной 1555 года в доме неподалеку от церкви поселились беглецы из Англии – протестанты Катерина и Ричард Бертье, искавшие спасения от агентов «кровавой» королевы Марии Тюдор. Соседи Бомелиусов принадлежали к высшей английской аристократии. Катерина Бертье, урождённая баронесса Виллоуби де Эресби, по первому мужу носила титул герцогини Брандон и входила в круг королевской семьи. Второй брак герцогини, овдовевшей в 25 лет, наделал много шуму в Лондоне: Ричард Бертье, выпускник Оксфорда, служил в её доме.

Супруги Бертье нашли в лице Бомелиусов добрых друзей. 12 октября 1555 года Катерина родила мальчика. Его назвали Перегрин. Обряд крещения совершил пастор Генри Бомелиус, а Элезиус принял ребенка от купели. Вскоре тревожные известия о розыске Бертье королевскими агентами заставили англичан покинуть Везель и перебраться сначала в Германию, а затем, по приглашению польского короля, – в местечко Крозе в Самогитии. Не ясно, сопровождал ли Элезиус Бомелиус своего крестника в Германии и Польше, но в Англию они прибыли одновременно.

В начале 1559 года, узнав о восшествии на престол Елизаветы I, исповедовавшей протестантство, Бертье вернулись на родину. Катерина Бертье обратилась к старинному другу семьи сэру Сесилу с просьбой стать наставником юного Перегрина. Вероятно, благодаря содействию всесильного государственного секретаря, Бомелиуса приняли в Кембридж в порядке исключения, не оформив соответствующим образом документы.

Летом 1564 года королева Елизавета I посетила Кембридж, в её свите находился сэр Сесил. В том же году карьера Бомелиуса круто пошла вверх: он переехал в Лондон, женился на Джейн Рикарде, снял дом в центре торгового района Чипсайд и открыл медицинскую практику. Свободное время он посвятил изучению истории Англии.

Вскоре Бомелиус стал одним из самых известных врачей Лондона. Среди его пациентов находились многие аристократы. Он консультировал королеву, из-за чего приобрел врага в лице её личного врача Томаса Френсиса, президента Королевской медицинской коллегии.

Весной 1567 года, когда Ричард Рейнольдс оформлял рекомендательные письма для поездки в Россию, в узких кругах лондонских врачей стало известно, что Бомелиус был привлечен к суду и приговорен к тюремному заключению за врачевание без свидетельства об окончании университета. Бомелиус обратился к сэру Сесилу с просьбой о материальной помощи. А получив свободу, подал 3 мая 1568 года прошение в Оксфорд о включении его в гильдию как аттестованного в Кембридже доктора медицинских наук.

Летом 1568 года в Лондон прибыл русский посол Андрей Совин. Его официальное поручение состояло в подписании русско-английского союзнического договора, который включал пункт об отпуске специалистов (в том числе врача). А также тайный наказ: заключить соглашение о предоставлении взаимного убежища царю – в Англии, а королеве – России. Английскую сторону на переговорах возглавлял сэр Сесил.

Окончательные изменения в текст союзнического договора были внесены к декабрю 1569 года. Пункты 5-й и 6-й о выезде специалистов получили королевское одобрение с небольшой поправкой. Кандидатура на должность царского лекаря уже была у сэра Сесила на примете: Бомелиус. Но хотел ли тот добровольно покинуть Англию?

В начале декабря 1569 года Бомелиус был привлечен к суду по обвинению во врачевании без образования и лицензии. Его жена бросилась за помощью к сэру Сесилу: 12 декабря руководство Королевской медицинской коллегии получило письмо, написанное госсекретарем от имени и по поручению Джейн Рикарде. Сэр Сесил выражал просьбу освободить врача, так как тот «предъявил королеве доказательства своей невиновности». Однако коллегия потребовала от Бомелиуса уплатить штраф в размере 35 фунтов, а также запретила ему в дальнейшем заниматься врачебной практикой.

Бомелиус обратился к сэру Сесилу, умоляя восстановить справедливость. В письме от 13 января 1570 года госсекретарь предложил президенту коллегии обсудить вопрос при личной встрече, отметив, что «у него не было желания нанести обиду членам коллегии и что он был бы счастлив, если бы Бомелиус покинул Англию и уехал как можно дальше».

Дело вернулось в Королевскую медицинскую коллегию. В конце апреля он написал госсекретарю отчаянное письмо: он «не дождался ответа на свое предложение служить Королеве», за это время получил несколько предложений от русского посла отправиться в Россию, но без совета и разрешения сэра Сесила не может дать согласия. Он обещал передавать «информацию политического характера и присылать ежегодно небольшие подарки».

В начале мая губернатор «Московской» компании в записке, посланной через Дженкинсона, просил сэра Сесила отложить ратификацию союзнического договора на год и вместе с тем скорее завершить дела, поскольку «время года уже позднее». Русский посол также с нетерпением ожидал отъезда: 6 мая он обратился к государственному секретарю с пожеланием ускорить составление ответа на тайную грамоту, так как «время уходить». В документе подчеркивалось, что для ратификации секретного соглашения царь ожидает от английской стороны Дженкинсона. Совин получил королевский «отпуск» 18 мая, однако выход в море всё еще задерживался: ждали Дженкинсона и врача.

Бомелиуса продержали в тюрьме до 2 июня. Он был официально предупрежден коллегией, что «в случае повторного ареста в Лондоне или где-либо ещё на территории Англии, он будет оштрафован на сумму в 100 фунтов». Врач с женой едва успели вскочить на борт отходящего корабля.

Корабли вошли в устье Двины в середине июля, а три месяца спустя выяснилось, что посла Дженкинсона нет среди прибывших англичан. В грамоте от 24 октября 1570 года Иван Грозный разразился бранью в адрес королевы, обвинив в нарушении договора «мужиков торговых». Он лишил купцов всех привилегий, конфисковал товары и пригрозил свернуть торговую деятельность компании и выслать англичан. Среди виновных оказался и Бомелиус. Милость остаться в России он мог заслужить только личной преданностью царю.

В начале мая 1571 года «Московская» компания получила заём из королевской казны в 3 тысячи талеров, чтобы предупредить Данию и Швецию о готовящемся походе через Зунд в Нарву 14 английских кораблей. Груз, который с нетерпением ожидали русские, отступая под натиском превосходящих сил хана Девлет-Гирея, вторгшегося на русские земли в апреле, представлял собой оружие и боеприпасы. В это же время в Лондоне были снаряжены еще два судна, следовавших северным путем. На одном из них находился Дженкинсон.

Слух о вот-вот готовом вступить в действие русско-английском союзническом договоре быстро распространился по Европе. Полученное «от пленных» известие о подходе на помощь русским 15 тысяч наёмников герцога Магнуса заставило 120-тысячное войско хана Девлет-Гирея отступить от Москвы. Иван Грозный «свой гнев отложил» от английских купцов. Им были возвращены все привилегии и даны новые. Ратификация оборонительно-наступательного договора на условиях, предложенных Москвой, была отложена на год. Вторжение крымских татар заставило Ивана Грозного пойти на уступки английскому правительству, отказаться от заключения союзнического договора и подписать договор торговый.

Бомелиус заслужил милость царя: тот приблизил его к своей особе. По его приказанию английский врач начал составлять яды замедленного действия и испытывать на подданных государя. 26 июня 1571 года он проводил медицинский осмотр царских невест, включавший визуальный анализ мочи. Такой способ выявления токсических веществ по изменению цвета урины, предложенный Парацельсом, был хорошо известен врачам в XVI века. Очевидно, Бомелиус искал источник отравления государя и членов его семьи.

У царя имелись основания для подозрений. Как показали исследования останков Ивана Грозного и царевича Ивана Ивановича, проводившиеся сотрудниками НИИ Судебной медицины под руководством М.М. Герасимова в 1964 году, содержание в тканях ртути, мышьяка и меди многократно превышало норму. Смерть третьей жены, Марфы Собакиной, скончавшейся через три недели после свадьбы, подтвердила опасения государя, обвинившего в злодействе её родных.

Видимо, Бомелиусу удалось улучшить состояние здоровья Ивана Грозного. В течение четырех последующих лет врач пользовался полным доверием своего пациента. К несчастью, осенью 1575 года запас редких лекарственных трав иссяк «в казне». С завершением навигации в Северном море, лекарство можно было доставить из Англии только через Балтику.

Согласно «Таможенной регистрации», с 1575 по 1577 годы английские корабли швартовались в Риге, находившейся во владении польского короля. В октябре 1575 года, оставив жену и детей в Москве, Бомелиус сам отправился за лекарством в Ригу. Заподозрив в измене, его схватили в Пскове и вернули в столицу, где в это время шли казни по делу новгородского архиепископа Леонида. После страшных пыток Бомелиус скончался.

Подробности допросов Бомелиуса и обстоятельства его смерти передал в своих записках купец «Московской» компании Джером Горсей.

По его словам, Бомелиус был «порочным человеком», он пересылал в Везель «через Англию большие богатства, скопленные в России». Купец сообщил неточные сведения: к тому времени у Бомелиуса в Везеле никого не осталось. Его отец ещё в 1559 году перебрался Дисбург, где и умер в 1570 году. Очевидно, фраза Горсея означала, что Бомелиус, как и обещал сэру Сесилу, отправлял в Лондон политические сведения под видом переписки со своим крестником – Перегрином Бертье, единственным человеком, который связывал его с Везелем.

(Цитаты – «Новый исторический вестник», №19, 2009)

Источник: ttolk.ru/?p=18820